По словам спикера, для повышения удобства торговли и экономических транзакций с рядом государств могут быть заключены двухсторонние валютные соглашения. Стоит отметить, что этот итог стал не столько сенсационным, сколько логичным в контексте проводимой Тегераном политики. В начале 2008 года директор по международным делам Иранской национальной нефтяной компании Ходжатолла Ганимифард рассказал, что страна уходит от доллара в сфере торговли черным золотом. Отношения с Европой будут строиться на евро, с Азией – на евро и иенах. Произошедшее тогда падение курса американской валюты не было первопричиной, в отличие от осложнений в отношениях с США в связи с «ядерной программой» Тегерана. Несколькими годами позднее, в январе 2013 года, министр экономики и финансов Шамседдин Хосейни объявил, что руководство страны планирует отказаться от расчетов в долларах при коммерческих сделках. Эксперты, в целом, увидели рациональное зерно в этом решении: здесь и маневр, позволяющий обойти американские санкции, и повод для сближения с другими странами (динамично развивающиеся государства, такие как Китай, Япония, Южная Корея и Индия, были не в восторге от политики ограничительных мер). А вот западные СМИ заподозрили министра в популизме и попытках отвлечь внимание общественности от «кризиса» в иранской экономике. Озвученный же на днях итог реализации вышеописанной программы говорит, как вы понимаете, об обратном.
С другой стороны, очевидно, что в контексте специфики мировой экономики иранский отказ от долларов не так уж значителен, а дедолларизация – долгосрочная цель. При 22 % доле США в мировом ВВП, 81 % международных расчетов приходится на американскую валюту. Поэтому преодоление гегемонии доллара – прямой вызов Штатам, население которого за счет широкого применения этих денежных единиц, получает импортные товары по несколько заниженным ценам, а правительство – рефинансирует свои долги по относительно низким ставкам.
В то же время дедолларизация, за которую сегодня особенно ратуют Китай, Россия и Иран - тема, не теряющая своей актуальности с 70-х годов прошлого столетия. Этот вектор в частности ярко проявляется в российско-китайских отношениях. Весной прошлого года Минфин заявлял о планах по увеличению доли рублевых контрактов и постепенного отказа от использования американской валюты, «сделка века» на поставки природного газа, скорее всего, тоже будет реализовываться с использованием валюты одного из государства. В июле министры финансов ЕС также заявили о своей готовности взять курс на противодействие долларовому господству, а руководитель одной из крупнейших нефтяных компаний «Тоталь» заявил, что расчеты при торговле «черным золотом» не обязательно должны осуществляться в долларах. В связи с этим трендом нельзя забывать и о том, что в прошлом году государства БРИКС создали новый банк развития, цель которого – конкуренция с МВФ и Всемирным банком.
