«Военные летчики» классической сцены
«Организаторы форума попросили нас выбрать невероятно камерную программу, – рассказывает Борис Андрианов. – И я вспомнил, что когда-то, много лет назад, мы играли секстеты Брамса. Камерная музыка этого композитора одна из самых красивых. Несколько раз я исполнял данные произведения по отдельности. Это был прекрасный опыт, огромный шлейф послевкусия и сожаление, что я не могу это повторить… И вот мы решили попробовать. Я обзвонил ребят, и у нас получился такой звездный состав. В Брамсе, также как и в музыке Бетховена, очень много указаний автора, но все равно огромное пространство для творчества».
Подобные фестивальные концерты – события уникальные, потому что неизвестно соберутся ли музыканты вновь, чтобы сыграть эти произведения. У каждого из шести исполнителей много концертов, насыщенные гастрольные графики.
«В секстете все участники должны быть идеально подготовлены, знать не только свои партии, но и голоса вокруг, предвосхищать действия партнеров по сцене, – уверен виолончелист Борис Андрианов. – Ты живешь внутри этого организма, слышишь дыхание коллег. Это прекрасная, красивая история. Больше всего я люблю играть камерную музыку. Это экспромт и импровизация во всем, хотя динамические, темповые вещи прописаны в нотах. Готовность идти на компромисс».
«Реагировать на изменения с левой и правой стороны нужно мгновенно, – добавляет скрипач Никита Борисоглебский. – Кто-то говорил, что по скорости реакции исполнители камерной музыки уступают только военным летчикам».
«Играть камерную программу сложнее, чем сольный концерт, хотя многие, наверное, думают иначе, – подключается к беседе виолончелист Александр Рамм. – Никто никому не аккомпанирует, как с оркестром, все в ансамбле. Мы должны слушать друг друга и репетировать намного больше».
Не имей Амати, а умей лабати!
Никита Борисоглебский, который обычно играет на скрипке итальянского мастера Маттео Гоффриллера 1720-х годов, в Воронеж приехал с более современным инструментом. Борис Андрианов также сменил виолончель.
«Много лет я играл на старинном инструменте Доменико Монтаньяна из государственной Коллекции уникальных музыкальных инструментов. Но его у меня забрали, и теперь он будет лежать на полке. Для сотрудников музея – это экспонат, а для всех остальных – вещь, которая должна работать, – рассказывает Борис. – Я благодарен, что они нашли возможность выдать мне другую виолончель. Ее создал Карло Бергонци. Это потрясающий инструмент, который оказался мне даже ближе к рукам. Но, как говорится, «не имей Амати*, а умей лабати».**
Александр Рамм играл на виолончели, которую сделал его друг Габриэль Жебран Якуб.
«Мой инструмент 2009 года, но ко мне попал в 2011-м. И знаете, что я заметил, за эти 9 лет? С каждым концертом он становится все лучше, – говорит музыкант. – Сравнивать со старинными виолончелями нельзя. Как можно сравнить Моцарта и Шостаковича или Пендерецкого? Некоторые слушатели, приходят в восторг от звука и начинают рассуждать об исторической ценности моего инструмента, его ауре, а узнав, что ему всего 11 лет, сильно расстраиваются».
«Инструмент не звучит, звучит исполнитель, – считает скрипач Гайк Казакян. – Профессионал сыграет на чем угодно, если это подходит к его рукам. Хотя я не отрицаю, что великий инструмент, помогает и, если он раскрывается под твоим смычком, эффект колоссальный».
Момент, когда рождается скрипач
Четверо из шести музыкантов уже бывали в Воронеже.
«Как минимум два раза я играл в вашем городе с оркестром и всегда мечтал приехать на Платоновский фестиваль, – комментирует Никита Борисоглебский. – Сейчас я исполнил секстеты. Через неделю состоится еще одно выступление».
Частный гость столицы Черноземья Борис Андрианов подчеркивает: «Воронеж – не музыкальная провинция. Здесь очень хорошая, избалованная публика, во многом благодаря Платоновскому форуму искусств, замечательным местным оркестрам и профессору Брониславу Табачникову».
Гайк Казакян вспоминает: «21 год назад первый раз в жизни я сыграл здесь концерт Паганини с оркестром. Приехал с одной программой, но что-то случилось, и в день выступления решили все поменять. Я должен был играть Равеля. Со мной был наш с Никитой профессор Эдуард Грач, и он предложил Паганини. Спонтанно. Конечно, я его уже готовил, но не к этому концерту. Поэтому Воронеж для меня – особенный город».
«Исполнение Паганини – как день рождения. В этот момент рождается скрипач», – пояснил Никита Борисоглебский.
*Амати – итальянская семья из Кремоны, занимавшаяся изготовлением струнных смычковых инструментов. Скрипки Амати имеют приятный, чистый, нежный, хотя и не сильный, тон.
**Лабати – лабать, то есть играть.
