– Борис Владимирович, вас сразу утвердили на роль Николая Воронина или пришлось помучиться?
– Меня пригласили на студию Горького, когда только начались пробы. Там сидело человек 35-40 иностранцев (изначально «Воронины» – адаптация американского ситкома и лишь с 10-го сезона – оригинальный отечественный сериал), и они были очень недовольны. А когда встречают в таком настроении, у меня, как у любого нормального мужчины, возникает желание переубедить. Я попросил сказать, кто мой герой. Мне ответили: он любит смотреть футбол и пиво. Этого было достаточно, чтобы я изобразил этюд над которым все присутствующие смеялись до слез. И громче всех автор ситкома! После этого обо мне забыли на год. Я решил: что ж, не будем портить друг другу нервы, не получилось, так не получилось, тем более меня ждет другая работа… Но, как потом выяснилось, американцы, меня утвердили. С остальными членами семьи было труднее.
– Тесть Веры постоянно что-то жует. Вам не сложно поглощать столько еды ежедневно?
– Это моя беда. Утро я начинаю с борща и блинчиков. Затем ем торт и винегрет. Причем, подчеркиваю, с аппетитом! Несколько дублей, генеральная репетиция... без «Мезим форте» не обойтись. Зато после съемок я не ужинаю. Представляете, какая экономия для семьи? Я всегда был гурман, радость хозяйки, с удовольствием кушал абсолютно все. Но боюсь, сериал «Воронины» отучил меня от этого на всю оставшуюся жизнь.
– После «Трех мушкетеров» на вас обрушился шквал народной любви, а после «Ворониных» поклонницы не досаждают?
– Волна популярности накрывала меня дважды. После «Трех мушкетеров» и после «ТАСС уполномочен заявить…» Но тогда я только начинал свою карьеру и не представлял, как себя вести в подобных обстоятельствах. А сейчас знаю. Я совершенно спокоен, так как могу держать дистанцию и легко вычисляю, что за человек передо мной. Самые опасные – неадекватные больные люди. Неизвестно, что они сделают в следующую минуту, либо попросят автограф, либо укусят за нос.
