Константин Райкин в Воронеже: «Главная задача искусства – сделать жизнь ощутимее»

«Человечество перешло Рубикон. Нецензурную речь употребляли в XX веке, и она уже вошла во многие великие произведения литературы, кино и театра. Обратной дороги нет – запрещай – не запрещай, – объясняет Константин Аркадьевич. – Да и глупо запрещать слова. Вопрос в том, как их употреблять, в степени художественности и вкуса. Я вам приведу кучу примеров дикой пошлятины без всякого мата. Даже в Ватикане были эпидемии нравственности. Появлялись целые ящики с отколотыми гениталиями, которые якобы возбуждали чувственность. Ну, наденьте семейные трусы на Давида, а лифчик – на Венеру! Какой толк от запретов? Они нарушаются на каждом шагу. Искусство развивается, ищет, как проникнуть под броню, которой закрывается современный человек (и правильно делает, иначе бы он сошел с ума от потока обрушившейся информации). Мы адаптируемся к обстоятельствам. Но, вместе с тем, можем разучиться сострадать, чувствовать боль других людей…. Станем автоматами, которые только едят, пьют и размножаются. Главная задача искусства, если по-простому, – сделать жизнь ощутимее. Мы привыкаем к красоте, уродству, подлости, героизму… А искусство помогает прозреть. Но для того, чтобы ему проникнуть под эту кольчугу, которая становится все крепче, оно ищет новые пути. Почему сцены насилия стали более жестокими, а сцены эротики – более откровенными? Почему возник мат? Это острота, уколы, которые должны пронзить, достать до аудитории».