Их было трое друзей, с 1924 года, все ровесники. В августе 1941-го, когда война уже шла, Алексей Федорович с товарищами услышал сообщение по радио о наборе добровольцев на фронт. В первый раз не прошли по возрасту: года не хватило. Тогда, приписав себе лишний год, ребята все же вступили в военные ряды. Вскоре всех новобранцев отправили в Сомово: разбивали по взводам, ротам, батальонам, знакомили с командирами, снабжали оружием.
Воронежский добровольческий полк сформировался в количестве 3050 человек и вошел в состав 100-ой стрелковой дивизии, которая стояла в Воронеже на отдыхе и пополнении. Это был первый случай в истории Красной Армии, когда часть фронтовых кадров пополнилась из добровольцев-ополченцев. 100-ая стрелковая дивизия в основном двигалась в Юго-Западном направлении – Ростов-на-Дону, Украина, Белоруссия и дальше.
Из тех 500 человек полка, что вернулись домой в 1945 году, сегодня в живых осталось всего двое: Алексей Федорович и медсестра Ирина Богачева. Но именно благодаря таким людям 100-я орденоносная стрелковая дивизия получила почетное звание «гвардейская».
– Алексей Федорович, война – самая страшная вещь в жизни?
– Безусловно. Самое страшное – это вынужденное убийство. Мы же понимаем, что мы все люди, просто попали в такие обстоятельства. Ты не мог сделать ни шагу назад, иначе получишь пулю в лоб от своих же. До сих пор мне снится хруст человеческих костей, которые давили гусеницы танков. Но тогда зеленые юнцы, мы мало задумывались об этом, грудь распирала злость, поэтому дрались до последнего. Мы рвались в бой, сами не зная, что это такое. Мы же жили как простые деревенские ребята. Ни мыслей о влюбленности, ничего такого – тогда были совсем другие понятия.
– Какое из сражений Вам больше всего запомнилось?
– Самая тяжелая битва – на Курской дуге. Никогда ее не забуду. В ней участвовало до 1000 танков и сотни тысяч человек. Русские шли в атаку с винтовками, штыки – вперед, немцы – с автоматами, поэтому косили нас нещадно. Был полный хаос – танки двигались напролом, взрывы снарядов. Наше отделение рассыпалось, поэтому мы с товарищами выбрали место для стрельбы за одним из подбитых танков. Вижу – прямо на меня бежит немецкий солдат, здоровый верзила, с автоматом наперевес. Я на него выскочил, как сейчас помню – штыком пропорол насквозь. Он, очевидно, в агонии нажал на курок и прострочил меня как швейная машинка – «строчка» прошлась по всему животу.
– О чем Вы думали, идя в атаку?
– В крови играла молодость, у нас был мальчишеский задор и невероятный азарт – хочу воевать. Особенно в нашем взводе выделялась группа из 7–8 самых задиристых ребят, которые всегда рвались в бой, и я – среди них. Мы везде лезли напролом, всегда стремились быть в числе первых, посылаемых в разведку, и даже делали больше, чем требовалось: приводили языков. Один раз среди пленных оказался немецкий офицер с портфелем, полным военных документов, за что наше отделение было даже награждено.
– Что вы, однополчане, больше всего ценили друг в друге?
– Смелость, стремление двигаться к одной цели и сильную взаимовыручку.
– Есть ли награды, которые для Вас наиболее дороги, имеют особое значение?
– Я к этому отношусь спокойно. У всех, кто остался в живых, висят такие же ордена, как и у меня. Всего у меня 16 медалей и орденов, боевых и за взятие городов, из них две медали «За отвагу».
– Как близкие отнеслись к тому, что Вы ушли воевать?
– Отец мой, Федор Федорович и мама, Мария Осиповна, сами служили на фронте. Отец еще до войны был офицером и был призван одним из первых. Мама была занята санитаркой в «госпитале на колесах». Изредка переписывались с родителями, переживали друг за друга, делились новостями.
– А Германию видели?
– Наша дивизия до Германии не дошла: просто не было смысла. Мы освободили Вену и Прагу. Помнится, очень красивыми показались эти города и их дома – не то что наши довоенные строения. Гуляли тогда, не без опаски, – из окон и чердаков запросто можно было получить пулю в лоб. Это единственный раз, когда я был за границей, больше не довелось.
– Как складывались послевоенные будни?
– После войны, в возрасте 21 года, устроился лаборантом на кафедру лесоводства нашей Лесотехнической академии. Обязанности были незамысловатые – принести плакаты, подготовить аудиторию к лекции, поэтому вскоре принял решение учиться. После того, как получил высшее образование, сразу пошел работать по специальности и по распределению попал на Кавказ, в Чечню. Женился на прекрасной девушке Анне, у нас родилось двое сыновей. Когда там начались военные конфликты, решили уезжать: кое-как добрались до Моздока, затем оттуда поездом в родной город, где и осели окончательно. Сейчас старший сын Владимир живет в Воронеже. Младший с семьей обосновался в Санкт-Петербурге, но из-за расстояния мы практически не видимся.
– Можете вспомнить самые памятные события своей жизни?
– Даже как-то не задумывался об этом, как-то все тихо было. Всего, как говорится, хватало. Прожили с женой всю жизнь вместе, никогда не смотря в чужую сторону. Свадьбы как таковой у нас не было, просто сходили и расписались. А после работали и растили детей.
– Что вдохновляло на прекрасные отношения с супругой?
– Жена – прежде всего человек, я ее люблю в любом состоянии, даже сейчас, когда она прикована к постели. Если мы и ссорились, то по мелочам, и тут же мирились. Я стремился не обижать ее, всячески старался помочь.
– С высоты жизненного опыта и мудрости, какие советы можете дать по воспитанию детей?
– Не надо никого никогда напрасно наказывать, следует стараться разъяснить ребенку его неправильное поведение на словах. Чаще беседовать, приласкать, приголубить – только в этом случае сердце человека раскрывается, и в памяти у него что-то остается. Только так можно воспитать ребенка. Еще очень сильно влияет среда, окружение, и, прежде всего, – отношение родителей. Как воспитаешь своего сына, так он будет воспитывать своих детей, ниточка тянется от поколения к поколению.
– Почему нынешним 17-летним ребятам не хватает ответственности?
– Тогда все было иначе, в школе у нас была строжайшая дисциплина. Атмосфера вокруг была совсем иная, когда жизнь сама всему учит.
Последующие поколения стали гораздо более расслабленными, не стремятся усердно трудиться. А сейчас я наблюдаю вообще радикальную картину – школьники курят, засиживаются с бутылками на лавочках во дворе, под молчаливое одобрение родителей. Когда не выдержишь, пошумишь на них – тогда только и расходятся.
Но бывают и забавные моменты. Пару лет назад проходил мимо одной школы, в полном своем обмундировании, со всеми орденами, а девчонки увидели, спросили, а можно ли с вами потанцевать – так пришлось крутиться со всеми!
– Какие наставления можете дать современной молодежи?
– Если грубо, по-моему, чтобы не были такими развязными, стремились быть более сдержанными – поменьше гулянок, соблюдать дисциплину и чистоту.
– Вы, видя сегодняшнее поколение, стали бы защищать родину в годы войны?
– А как же, во что бы то ни стало!
– Что для вас это значило – Родина?
– Это значило мой дом, я здесь живу и должен его охранять, защищать.
P.S. В процессе подготовки материала стало известно, что в возрасте 88 лет от инсульта скончалась супруга Алексея Федоровича Анна Васильевна. Редакция «ГЧ» приносит свои глубочайшие соболезнования.
