Мир живет по другим законам
– Олег Меньшиков руководит театром Ермоловой, Сергей Безруков – Губернским театром. Валерий Борисович, как вы думаете, в чем плюсы и минусы того, что известные актеры встают у руля театров?
– Насколько мне известно, Олег, прежде чем возглавить этот театр, сделал там много постановок как режиссер. Я помню спектакли «Горе от ума» и «Игроки» – когда-то эти работы потрясли театральную Москву. Он и актер прекрасный, но еще интереснее выразил себя в режиссуре. А Сережа Безруков… Я не знаю… Я не видел ни одного его спектакля, поэтому как о режиссере, судить о нем не могу. А актер он изумительный! Очень одаренный человек. Сейчас в театре не «режиссерский» период, как правило, работают не один-два, а сразу несколько специалистов. Взять, к примеру, Олега Табакова. Он, мягко говоря, далек от режиссуры, а руководитель хороший. Будучи артистом, он возглавляет прославленный художественный театр. Такая же участь постигла Армена Джигарханяна, Александра Калягина – актеров, которые никогда не были режиссерами. Режиссеры это Анатолий Эфрос, Георгий Товстоногов, Юрий Любимов… Их было много, но все они уже ушли из жизни. Теперь новая генерация режиссеров. Известным людям легче решать административные вопросы, к тому же они обладают вкусом, знают толк в нашем деле.
– Вы никогда не жалели, что ушли из репертуарного театра в антрепризу?
– Никогда. Я был счастлив, когда ушел. Театры подобного толка давно канули в лету. Ни одна страна, кроме России, не может похвастаться наличием такого количества стационарных театров. Это просто безумие! Когда-то этим гордились, а теперь весь мир живет по другим законам.
Кино – это бизнес, а не только веселое времяпрепровождение
– В «Ширли-мырли» вы играли сразу четырех братьев близнецов. Это было сложно?
– Нелегко. Но я бы не назвал этот фильм самым трудным в своей биографии. Наиболее сложная, интересная и судьбоносная работа, на мой взгляд, это «Белые одежды» по одноименному роману Владимира Дудинцева. Там пришлось играть не комедийную роль, а глубоко психологическую.
– Почему в последнее время вас так редко видно в кино?
– Потому что в России его сейчас нет, хотя весь мир показывает каждый день по шедевру. У нас нет денег. И режиссеры наконец-то должны понять, что это не только развлечение и веселое времяпрепровождение – это бизнес. Нужно строить кинотеатры, которые соответствовали бы последнему слову техники. А в нашей стране вместо них – мебельные магазины. А в тех, что есть, крутят американское дерьмо. Во Франции, к примеру, кинематограф возродился, когда начали показывать отечественные фильмы, а все остальное – к ним в придачу. Они молодцы, вышли из положения, вложив много денег в киноиндустрию.
– В одном из интервью вы говорили, что не смотрите телевизор. В связи с чем?
– В детстве меня научили никогда не врать. И, по возможности избегать тех ситуаций, в которых ты выглядишь подлецом. А тот, кто лжет, не стесняясь, и не думает о последствиях, – подлый человек. В наших средствах массовой информации – врут напропалую, забывая о том, что еще живы люди, которые знают, как было в 70-х и 80-х… Я родился очень давно и не могу сказать, что впал в окончательный маразм. Я многое помню. И когда мне в лицо говорят, что этого не было – мне, убежденному, что это было так, а не иначе – я теряю интерес к этим людям. Искажают факты, врут налево и направо именно по телевизору. Там, где не должны этого делать.
Самый лучший дед
– Валерий Борисович, у вас подрастает внук. Вы строгий дедушка?
– Что вы, из меня можно веревки вить! Однажды я понял, что если буду общаться и играть с ним от случая к случаю, как с дочкой, то неизвестно что получится. Я же хочу, чтобы Тимофей запомнил меня как самого лучшего
деда. У него много родственников, его обожает огромное количество моих друзей. Но, когда я спрашиваю, как ты меня любишь? Он говорит, больше жизни!
– Чему, прежде всего, вы хотите его научить?
– Умению выбирать единственно верное решение. Не бросаться на яркие манящие, но пустые обещания, а, наоборот, быть очень придирчивым.
– В свое время ваша дочь Ника хотела быть актрисой, но вы отговорили ее и она стала продюсером…
– Вместе с Володей Панковым Ника занимается достаточно сложным проектом SounDrama. Это некоммерческие спектакли, где главное – художественная идея. Конечно, не зарабатывает столько, сколько могла бы. Но она пошла в эту профессию не ради денег.
– А если бы Тимофей продолжил ваше дело, были бы рады?
– Не могу сказать, что я был бы счастлив, зная, сколько сложностей и переживаний предстоит испытать моему мальчику. В этой работе больше разочарований, чем очарования. Я как-то вычитал, что жизнь измеряется не только количеством вдохов и выдохов, но и моментами, когда захватывает дух. Это бывает редко, но это и есть искусство.
Боль нелюбви и радость взаимности
– Вас часто узнают на улице?
– Бешеной популярности у меня никогда не было. Я не из шоу-бизнеса, где есть этот шумный и легкий успех. Какие-то люди меня узнают, здороваются, улыбаются и только. Уважают мою личную свободу и не бросаются мне на шею.
– В спектакле «Укрощение строптивой» вы блистали в роли Петруччо. А в жизни вам удавалось укрощать женщин?
– Я, как правило, играю то, чего в моей жизни не происходит. В отличие от Тани Васильевой. У нее это либо было, либо потом обязательно повторяется. Я же могу похвастаться только одним: ничего подобного в моей жизни даже рядом не стояло! Я чаще испытываю боль нелюбви, чем радость взаимности.
– У нас в стране столько одиноких женщин! Неужели никто не стремится окружить вас вниманием и заботой?
– Если и случается что-либо подобное, то очень робко. Я почти не замечаю.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
