– Конечно, это не тот автомобиль, что сходит с конвейера завода. Если прыгнуть с бархана на обычном «КАМАЗе», он сломается пополам. Поэтому наши машины специально дорабатываются и тестируются. Мы меняем и укрепляем все основные узлы. После чего разгон до сотни составляет 9 секунд, максимальная скорость –180 километров в час, а расход топлива примерно 90-100 литров на сотню.
– В ходе ралли техника нередко выходит из строя, как переносят экстремальные условия пилоты?
– Большие нагрузки из-за постоянной тряски приходятся на позвоночник. Спина – самое больное место, часто бывают травмы. Поэтому мы усиленно занимаемся в спортзале, создаем так называемый мышечный скелет, чтобы позвоночник меньше страдал. После первых поездок в кабине, как правило, все болит и ноет, но со временем привыкаешь. Да и подвеска с каждым годом становится все лучше.
– Вы с детства мечтали покорять бездорожье?
– Мой отец – семикратный чемпион России по кроссу на багги (легкая рамная конструкция, с низким центром тяжести и высокой проходимостью). Я долгое время занимался картингом, а это основа автомобильного спорта. После очередных соревнований, в которых я победил, состоялся разговор с руководством команды «КАМАЗ-мастер». Мне предложили управлять гоночным грузовиком. Вскоре я пересел с карта, где едешь в 4-х сантиметрах от земли, в кабину «КАМАЗа», располагающуюся на 2-метровой высоте.
– На каком автомобиле вы ездите в обычной жизни?
– Я доверяю российской технике, поэтому у меня ВАЗ-21113. В ближайшее время планирую приобрести внедорожник.
– А как относитесь к женщинам за рулем?
– Положительно. Почему бы и нет?
«Распределить силы на две недели сложно. Нужно правильно рассчитать, где поднажать, а где отдохнуть. В этом и есть основной секрет успеха в ралли-марафоне, – объясняет Эдуард. – Ты должен быть спокоен, самоуверен и сосредоточен».
«Участок трассы Тамбов-Воронеж мне понравился. А вот отрезками Самара-Пенза и Пенза-Тамбов я был удивлен, – откровенничает Николаев. – Там действительно все разбито. Для наших «КАМАЗов» нормально, но когда смотришь на дальнобойщиков, слезы на глаза наворачиваются. Я шокирован тем, как они там передвигаются. Дорога действительно ужасная».
