«Железная Вера»
Вера Игнатьевна Мухина (1889-1953) родилась в Риге, в семье зажиточного купца. Ее отец торговал хлебом и пенькой, но при этом живо интересовался искусством и постарался дать дочери всестороннее образование. Вера изучала иностранные языки, много читала и с детства пристрастилась к рисованию. К тому моменту, когда юная художница окончила гимназию, ее родители ушли из жизни, и опекуны забрали девушку в Москву. В Первопрестольной Мухина увлеклась скульптурой. Тогда же у нее появилась мечта учиться в Париже. Поездка во Францию состоялась, вот только сопряжена она была с драматичными обстоятельствами. Катаясь на санях, Вера получила тяжелую травму лица. Когда врачи сняли повязки, она себя не узнала. Долечиваться родственники отправили ее к парижским светилам. После нескольких пластических операций девушка воспрянула духом и вновь погрузилась в любимое дело. Но испытания наложили отпечаток на ее характер. Он приобрел неженскую твердость. Позже, когда Мухина уже стала знаменитым скульптором, это не раз отмечали коллеги по цеху, а генерал госбезопасности Прокофьев признавался, что за всю жизнь боялся только двух людей – «железного Феликса» и Веру Игнатьевну.
«Святой Алексей»
В 1912-14 годах Мухина училась у известного французского скульптора Бурделя, побывала в «творческой командировке» в Италии. Но с началом Первой мировой вернулась на Родину и стала работать сестрой милосердия в военном лазарете. В это время она познакомилась с будущим мужем доктором Алексеем Замковым. Про Алексея Андреевича говорили «хирург с золотыми руками». У него учились знаменитые врачи Бурденко и Юдин. А солдаты, которым он спас жизнь, и вовсе прозвали его «Святым Алексеем»… Мухина влюбилась в него без памяти, и Замков боготворил ее всю жизнь. Друзья и знакомые удивлялись, насколько это гармоничная пара.
«Всех покорила мухинская баба»
После войны и революции Вера Игнатьевна вернулась в искусство. Ее стихией стала монументальная скульптура. Особенно ее привлекали сильные женские образы «с характером». Ярким примером может служить колоритная бронзовая «Крестьянка», за которую она получила первую премию и была награждена поездкой за границу. Описывая фурор, произведенный этой работой, певец Леонид Собинов разразился шуточным четверостишьем: «На выставке с мужским искусством слабо. Куда бежать от женского засилья? Всех покорила мухинская баба могутностью одной и без усилия».
1920 годы были очень насыщенными для Веры Игнатьевны. Она активно участвовала в конкурсах на проекты памятников, создавала запоминающиеся скульптурные портреты, преподавала… Но над ее семьей постепенно сгущались тучи. Причиной тому стали исследования ее супруга.
Чудодейственный препарат
1920-е ознаменовались бурным развитием эндокринологии. Ученые увлеченно искали новые средства продления жизни и борьбы с заболеваниями. Не остался в стороне от веяний времени и доктор Замков. Работая в Институте экспериментальной биологии, он создал гормональный препарат гравидан, полученный …из урины беременных женщин. Врач провел серию опытов на животных, испытал новое лекарство на себе. Замков был убежден, что гравидан повышает жизненный тонус и ускоряет процесс выздоровления при различных недугах. Сначала чудо-препарат вызвал большой интерес, появились высокопоставленные пациенты. Но затем доктора обвинили в знахарстве и обрушили на него волну разгромной критики. Не выдержав травли, Замков принял авантюрное предложение одного из знакомых перебраться в Персию, где ему обещали создать все условия для работы. Но семью задержали на границе.
Следствие по «делу Замкова» длилось несколько месяцев, после чего было решено подвергнуть врача административной ссылке на 3 года в Воронеж. Мухина вместе с десятилетним сыном отправилась вслед за супругом.
Неунывающие ссыльные
Из письма опального доктора в комиссию по амнистии ВЦИК, опубликованного доктором медицинских наук, членом научного общества историков медицины Виктором Остроглазовым, мы узнаем, что ссыльные проживали в доме № 21 на Первомайской улице. Подробнее о «воронежском периоде» семьи говорится в книге искусствоведа Ольги Вороновой «Вера Игнатьевна Мухина»: «Замков не сдавался. Работая в поликлинике, обслуживающей рабочих вагоно- и паровозоремонтного завода, продолжал лечить больных своим лекарством… И опять у дверей его кабинета стали выстраиваться очереди. «Я вошел в контакт с руководством и партийной организацией завода, –вспоминал он сам, – я сказал: у вас много уставших, состарившихся… Я буду чинить вас, а вы – паровозы».
Продолжала трудиться и Вера Игнатьевна, которой выделили мастерскую в деревянном бараке. По воспоминаниям ее сына Всеволода Замкова, Мухина работала над крупным проектом памятника Шевченко для Харькова, который, к сожалению, остался неосуществленным. Все это время за чету хлопотал в столице Максим Горький, который был одним из пациентов Алексея Андреевича и считал его талантливым врачом. Благодаря усилиям именитого писателя, Замкова освободили из ссылки досрочно, и в 1932 году семья вернулась в Москву. В столицу Мухина ехала окрыленная. Впереди были новые проекты и в том числе – триумфального монумента «Рабочий и колхозница», принесшего скульптуру мировую известность…
Последний день врача. В 1932 году супругу знаменитого скульптора Веры Мухиной медику Алексею Замкову предложили возглавить НИИ, в рамках которого он исследовал возможности изобретенного им препарата. Но в 1938-м учреждение было разгромлено, а его руководитель пережил инфаркт. В годы Великой Отечественной Замков лечил раненых в военном госпитале. Умер он в 1942-м от сердечного приступа. Накануне Алексей Андреевич отправился в лазарет, несмотря на плохое самочувствие, ответив на возражения родных: «Я успею еще кого-нибудь спасти».
Легендарный монумент «Рабочий и колхозница», созданный Мухиной в 1936-37 годах, мог бы не появиться на свет. В разгар работы на автора поступил донос, где сообщалось, что Вера Игнатьевна «намеренно усложнила скульптуру», чтобы сорвать заводской план. В числе обвинений фигурировало и такое: в куске материи, развевающемся в руках у колхозницы (эта деталь нужна была для равновесия), якобы проглядывает «профиль врага народа Троцкого». Но «компетентные органы» ничего подобного не усмотрели.
