Потомок наполеоновского солдата
Уроженец села Ксизово Воронежской губернии появился на свет в семье управляющего имениями. Его прадед – выходец из среды немецких бюргеров в юношестве был мобилизован в армию Наполеона и попал в плен под Смоленском. Судьба занесла его в воронежскую деревню, где он принял православие и женился на крестьянке. С тех пор Эртели жили в наших краях. Отец Александра Ивановича по роду деятельности часто переезжал с места на место. Отроческие годы будущий писатель провел в Бобровском уезде.
Интересно, что этот человек, эрудицией которого восхищались знаменитые деятели культуры, никогда не учился в школе. Первоначальное образование ему дала мать – незаконнорожденная помещичья дочь. Отец с детства приохотил Эртеля к сельскому хозяйству. Не удивительно, что уже в 18 лет юный Александр получил работу в имении крупного тамбовского помещика. Позже прекрасное знание крестьянской жизни нашло блестящее воплощение в его произведениях. Чего стоила одна речь героев эртелевских сочинений! Толстой отмечал: «Такого языка не найдешь ни у старых, ни у новых писателей. Мало того, что народный язык его верен, силен, красив, он бесконечно разнообразен». Так мог писать только «свой» человек в простой, мужицкой среде. Эртель таким и был. При этом все, кто знал Александра Ивановича, не уставали восхищаться его внутренней интеллигентностью. Бунин так описывал свое впечатление о первой встрече с ним: «Какая смесь мужественности и мягкости, твердости и деликатности, породистого англичанина и воронежского прасола!*»
Узник Петропавловской крепости
Когда Эртелю пошел 25 год, он отправился покорять столицу. Туда его сманил писатель передовых взглядов Зосидимский, незадолго до этого побывавший на тамбовской земле. В Петербурге Александр Иванович продолжил самообразование и стал заведовать частной библиотекой. Культурное учреждение выполняло не только просветительскую функцию. Оно служило местом встреч членов нелегальной революционной организации «Народная воля». Сам Эртель радикальные взгляды народовольцев не разделял, хотя и считал, что России необходимы глубокие реформы. Но даже косвенная причастность к деятельности «смутьянов» была чревата последствиями и они не заставили себя ждать. В 1884 году Эртеля подвергли аресту за то, что его адресом пользовались революционеры для передачи писем. Александр Иванович провел несколько месяцев в Петропавловской крепости. Затем заключение было заменено административной ссылкой в Тверь, поскольку у арестанта обнаружилась чахотка.
Деревенская эпопея
В Твери Эртель увлекся учением Толстого, и хотя Александру Ивановичу были близки не все взгляды писателя, любовь к творчеству Льва Николаевича он сохранил до конца жизни. Здесь же «вчерашний арестант» создал кружок, в который вошли представители прогрессивно настроенной интеллигенции. В него был вхож брат знаменитого анархиста Бакунина. Меж тем ссылка закончилась, и в 1889 году Эртель смог вернуться в родные пенаты. Он поселился на хуторе в Воронежской губернии и окунулся в литературу.
Писать Александр Иванович начал еще до ссылки: в 1870–1880-е им был создан цикл рассказов «Записки степняка», который с успехом публиковался в ведущих отечественных журналах. В «Записках» нашли отражение темы, которые он наиболее полно раскрыл в романе «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги», созданном на воронежской земле. Произведение охватывает 15 лет истории русской деревни, в течение которой действуют, борются, сомневаются и делают жизненные открытия более ста персонажей. Это настоящий эпос о судьбе людей в переходные посткрепостнические годы, предисловие к которому написал сам Толстой. Сохранилась также дневниковая запись Льва Николаевича, которую он сделал сразу после знакомства с романом: «Лег поздно, зачитался «Гардениными». Прекрасно, широко, верно, благородно».
Масштабное творение стало крупным, обсуждаемым литературным событием. Роман вызвал восторженные и критичные отзывы, но во всех случаях отмечались честность и искренность автора в стремлении разобраться в российской действительности.
Добровольный «литературный затворник»
Эта же честность позже побудила Эртеля отложить в сторону перо. В 1896 году он перестал писать и сосредоточился на службе управляющего имением. Свое молчание в литературе он объяснял в письме дочери следующим образом: «…свойство и характер моего писательского дарования всегда были «антицензурны», то есть меня всегда влекло к общественным и политическим темам, а не психологическим. В России же при настоящих и давнишних цензурных условиях этого касаться можно с такою преувеличенной осторожностью, что получается какая-то слабая дребедень…» В 1908 году Эртель покинул не только литературу – остановилось его сердце. Свой последний приют писатель нашел на Новодевичьем кладбище рядом с могилой Чехова. Ему было всего 52 года.
Спустя 21 год Бунин написал воспоминания об этом замечательном человеке и начал их так: «Он теперь почти забыт, а для большинства и совсем неизвестен. Удивительна была его жизнь; удивительно и это забвение. Кто забыл его друзей и современников – Гаршина, Успенского, Короленко, Чехова? А ведь, в общем, он был не меньше их, за исключением, конечно, Чехова, а в некоторых отношениях даже больше».
*Прасол – устаревшее обозначение скупщика скота, пастуха.
Силами писателя Александра Эртеля было осуществлено немало благотворительных проектов. В их числе – открытие школы для детей бедняков, поддержка публичной библиотеки, помощь крестьянам во время голода 1891–1892 годов.
В честь Эртеля в Воронеже названы улица и переулок в историческом центре города. Письма, книги и личные вещи Александра Ивановича хранятся в областном литературном музее имени И.С. Никитина.
