История отечественной прокуратуры началась в 1722 году, когда Петр I специальным указом повелел создать систему органов, предназначенных для контроля над исполнением закона. Во главе новой службы назначался генерал-прокурор. Первым ее руководителем царь сделал одного из своих ближайших сподвижников – Павла Ягужинского, прежде надзиравшего за работой коллегий (предшественниц министерств) и возглавлявшего важнейшие дипломатические миссии. Одновременно был создан прокурорский корпус, который, правда, поначалу насчитывал лишь 20 чиновников по всей стране. Тем не менее, Петр придавал функциям прокуроров огромное значение, отмечая в документах: «Оный чин есть око наше и сердце всего Государства». Столь высокое предназначение налагало на блюстителей закона особую ответственность – их деятельность должна была стать примером беспорочной службы.
В годы становления системы эта идея получила необычное наглядное воплощение в виде так называемого зерцала, представлявшего собой трехгранную призму, увенчанную орлом, на гранях которой размещались три царских указа о строгом соблюдении правосудия. По мысли Петра, данная конструкция должна была все время находиться «яко зеркало перед очами судящего», и до 1917 года она действительно являлась непременным атрибутом всех присутственных мест в России. Теперь копию петровского зерцала можно увидеть в воронежском музее.
Прокурорские награды
В списке блюстителей закона, исполнявших свои обязанности в Воронежской губернии до революции – несколько десятков фамилий. Конечно, не все чиновники с должным рвением выполняли заветы Петра, но среди них было немало тех, кто очень ревностно относился к своим обязанностям. Особенного внимания заслуживает Александр Борисович Сонцов, возглавлявший местную прокуратуру с 1782 по 1793 годы и впоследствии назначенный воронежским губернатором. Это был очень образованный и деятельный человек, много сделавший не только для укрепления прокурорской службы, но и для развития края в целом. За особое усердие Сонцову были пожалованы ордена Святой Анны и Святого Равноапостольного князя Владимира. Этими наградами, а также орденом Святого Станислава в императорской России отмечали заслуги прокуроров. Подобные образцы представлены в одном из музейных разделов.
«Державная чернильница»
Те, кто видел фильм «Завещание Петра», могли запомнить эпизод, когда в одном из походов царь-реформатор требует перо с чернилами и ему вручают миниатюрный флакончик с государственной символикой – двуглавым орлом. Точь-в-точь такая же «чернильница – непроливайка» петровской эпохи хранится в музее. Имеется среди его экспонатов и канцелярский набор столь же почтенного возраста. Емкости для чернил сделаны в виде столпов закона, символизирующих справедливость и правосудие, между ними шапка Мономаха – один из знаков державной власти. Выглядит очень внушительно...
Дело несгибаемого Никиточкина
Особая часть экспозиции посвящена советскому периоду. Здесь можно увидеть и самые разные процессуальные документы, и старые печатные машинки, и спецнабор криминалиста, с помощью которого делали слепки следов, и даже лампу, когда-то стоявшую в кабинете следователя в одном из районных отделов НКВД с выгравированной на подставке философской надписью: «Чем дальше живешь, тем дороже прошлое»…
Отдельный стенд рассказывает о перипетиях ведомства в сталинский период. В то время прокуроры находились в двояком положении. С одной стороны от них требовали исполнения законов, с другой стороны – отстранили от рассмотрения дел по так называемым контрреволюционным преступлениям (эта категория полностью находилась в ведении органов НКВД). Нередко они сами подвергались репрессиям.
В 1937 году по печально знаменитой «политической» 58 статье был арестован воронежский прокурор Козьма Семенович Никиточкин. Ему вменяли в вину «вредительское» прекращение уголовных дел, но выбить признательных показаний не вышло. Даже во время допросов с пристрастием Никиточкин упрямо твердил – ничем противозаконным не занимался, в заговорах не состоял. Более того, он описал ситуацию Вышинскому, а родственники сумели передать бумагу в Москву! Бог весть, почему генпрокурор, на совести которого было немало сфабрикованных процессов, решил помочь нашему земляку, но факт остается фактом – Никиточкина оправдали. Он прошел всю войну, затем работал в министерстве юстиции и даже дослужился до должности главного государственного арбитра!
Генеральные из Воронежа
Два наших земляка занимали пост Генерального прокурора СССР: Александр Михайлович Рекунков, в свое время в течение 5 лет руководивший воронежской прокуратурой, и уроженец деревни Малая Трещевка, что находится под Воронежем, Александр Яковлевич Сухорев. Причем Александр Яковлевич обрел известность не только как выдающийся деятель юриспруденции, принимавший участие в разработке основополагающих актов в области борьбы с преступностью и защиты прав граждан. По его инициативе на советских экранах появилась передача «Человек и закон» и была основана Всемирная ассоциация «Юристы против ядерного оружия». Он выступил автором книг об исторических событиях и знаменитых полководцах.
Ныне Александр Яковлевич – советник генпрокурора России. Его мундир с погонами действительного государственного советника юстиции, который наш знаменитый земляк передал воронежским коллегам в дар, является предметом особой гордости музея…
Музей открылся на базе областной прокуратуры. По словам старшего помощника прокурора Воронежской области Татьяны Вальяниковой, в первую очередь он предназначен для сотрудников ведомства, ведь им необходимо знать историю своей службы. Однако в перспективе ознакомиться с замечательными экспонатами смогут все желающие – планируется набирать группы и по предварительной договоренности устраивать экскурсии.
Весьма любопытен указ Петра «О поступках в судных местах», где говорится о том, что всякий человек, попадая в госучреждения, должен вести чинно, включая самих чиновников. Скандалистам грозил высокий штраф, а в случаях «рецидивов» неподобающего поведения – изъятие годового жалования. Если же и эта наука не шла дебоширу впрок, его могли лишить чина и трети всего имущества. Судя по данному указу, народ в начале XVIII века в «судных местах» особо не церемонился. Иначе бы не понадобилось столь детально прописывать наказания за склоки.
