Скромное обаяние дворового быта
Город детства Олега Николаевича разительно отличался от нынешнего Воронежа.
Многие его жители ютились в коммуналках, газовое отопление считалось редкостью, автомобиль рассматривался как роскошь, а не средство передвижения. Зато в нем можно было еще увидеть стены Митрофановского монастыря или, скажем, здание католического костела, позже стертые с лица земли. Иначе выглядели и воронежские дворы. Это теперь основная масса горожан проживает в многоэтажках, со всех сторон открытых для проезда транспорта. Дворы п-образных домов советской эпохи были куда безопаснее для детских игр. Их обитатели действительно могли чувствовать себя как в крепости, за стенами которой кипела своя жизнь. Бдительные бабушки на лавочках в тени деревьев обменивались новостями, мужички «резались» в домино, ребятня играла в «войнушку» или гоняла мяч. В тех же дворах решались повседневные хозяйственные вопросы. «В послевоенное десятилетие там нередко устраивали летние кухни, – рассказывает Олег Николаевич, – в то время ведь готовили пищу с помощью печки, а в жаркую пору это было слишком дискомфортно. Выходом стали дворовые сарайчики с кирпичными печами, куда хозяйки временно переносили свои кухонные заботы».
«Шанхай» на воронежский манер
Любопытная история связана с двориком дома № 4 на улице Комиссаржевской. Это здание было возведено еще до революции по проекту архитектора Замятнина. В 1920 – 1930-е в нем размещался Воронежский обком ВКП (б). Сейчас первый этаж здания занимают магазины, а в остальной его части расположены квартиры. В фасаде дома еще угадываются черты стиля «модерн», в каком он изначально был задуман. А вот с внутренней, дворовой стороны здание обросло застекленными верандами и прочими пристройками. Строители называют такого рода сооружения «шанхаями» – по аналогии с китайским мегаполисом, который когда-то представлял собой рыбацкий городок с хижинами, прилепленными друг к другу. У 4-го дома на Комиссаржевской, «шанхаи», видимо, появились в послевоенные годы, когда горожане остро нуждались в жилье.
Гараж Варейкиса
Напротив дома лепятся один к одному сарайчики. В первой половине 1930-х, когда обком возглавлял видный партийный деятель Варейкис, на этом месте стоял гараж для служебного авто. Знакомый Олега Николаевича, который тогда работал в сфере обслуживания техники, рассказывал ему, что у данного гаража имелась интересная особенность. Его пол был приподнят относительно уровня земли примерно на метр, и машина въезжала туда по наклонной плоскости задним ходом. Наружу ее выталкивали уже вручную два человека. Она съезжала по пандусу, и мотор заводился. По воспоминаниям современников, Варейкис пользовался авто исключительно для решения рабочих вопросов. На дачу он ездил на электричке, в центре города его часто видели идущим пешком. А служебная машина, между прочим, у него была знаменитой марки ГАЗ М. На таких «Эмках» ездили советские чиновники и военные командиры. И именно ГАЗ М получил в народе прозвище «воронок».
После Варейкиса его «Эмка» не раз меняла хозяев. А потом машина вовсе пропала из виду, но, как оказалось, не безвозвратно. Несколько лет назад ее нашли в Семилукском районе представители клуба любителей старинных автомобилей «Победа». «Эмка» была в плачевном состоянии, но легендарную машину восстановили. В СМИ писали, что на реконструкцию ушло 10 000 долларов.
Незаметные раритеты
Между тем, раритетные свидетельства прошлого можно обнаружить буквально под боком. Во дворе того же 4-го дома стоит деревянный столб с линиями электропередач. Сейчас, когда сети прокладывают под тротуаром, такие «воздушки» настоящая диковинка. Другой пример – старый электровод на доме № 35 по улице Студенческой. Еще немного, и подобные конструкции уйдут в небытие. Кстати, сам дом не простой, а памятник архитектуры начала XX века. Его затейливый краснокирпичный фасад – просто загляденье! Правда, вид со двора уже не такой праздничный – взгляд невольно упирается в балкончик, над которым вот-вот рухнет козырек. Но сам дворик, тем не менее, очень ухоженный и хранит особый колорит «старого Воронежа». У входа в арку растет рябина, перед зданием по-хозяйски расхаживают голуби, на веревках сушится белье (сдается, сейчас такое доверие встретишь не часто). Мы заглянули и внутрь дома: вверх убегает одномаршевая лестница с витыми перилами, на потолке старинная лепнина – знаки давнего прошлого. Есть у этого дома и другие «приметы», оставленные войной. На его фасаде отчетливо видны следы пуль.
Почему поседел полковник?
Семейные воспоминания связаны у Олега Николаевича с большим зданием, расположенным по адресу проспект Революции, 26/28. В 1940-е здесь снимала квартиру его мама Мария Ивановна. Хозяйкой жилья была полька Юзефа Станиславовна. Она, как и мама Казаневского, трудилась в системе образования, а ее муж полковник служил в контрразведке. Несмотря на солидное звание, тот был еще молод, но при этом совершено седой. Говорили, что он поседел в один день, а причиной тому стали трагические обстоятельства одного дела. В довоенные годы в контрразведке узнали об утечке информации. Подозрение пало на его друга. Он был расстрелян и говорили даже, что полковник сам привел приговор в исполнение. А позже, выяснился истинный источник утечки, и стало ясно, что друг погиб безвинно.
Как сложилась судьба полковника в дальнейшем неизвестно – вскоре страну закружило в вихре войны. Мария Ивановна тогда оставалась в Воронеже до последнего момента – занималась эвакуацией детей, оставшихся без родителей. Нужно было найти транспорт, но в городе, в который уже входили гитлеровцы, это оказалось невозможным. Женщина пыталась отчаянно дозвониться до кого-нибудь из руководства, но в ответ услышала немецкую речь. Подмоги ждать было неоткуда. Пришлось выбираться с детьми из горящего Воронежа на свой страх и риск…
Из семейной истории. Дедушка воронежца в пятом поколении Олега Казаневского Дмитрий Петрович был известным человеком в дореволюционном городе, причем, в трех ипостасях: как священник, преподаватель математики и депутат городской думы. А его бабушку знали как талантливую пианистку. Ей принадлежал уникальный инструмент – рояль из красного дерева спецвыпуска фирмы «Беккер». В Российской империи роялей этой серии было всего 11.
Интригующий факт. От школьных лет у Олега Николаевича осталось воспоминание о странных захоронениях на стадионе. В 1950-е годы таких внушительных трибун там еще не было и с юго-западной стороны в зарослях стояли гранитные кубы с надписями. У классного руководителя на их счет имелось две версии: либо это захоронения военного времени, либо последствие какого-то трагического случая на стадионе. Впрочем, это могли быть памятники с какого-нибудь кладбища. Теперь трудно прояснить их судьбу. Тех гранитных кубов на стадионе больше нет.
