«Отец занимался секретной работой»
Николай Дмитриевич родился в 1907 году. В юные годы учился в индустриальном техникуме, затем продолжил образование в столичном вузе, стал авторитетным специалистом в области машиностроения и энергетики. Участвовал он и в другой важной деятельности. «До войны отец занимался секретной работой по составлению мобилизационных планов промышленности, – рассказывает Олег Казаневский. – Там было прописано, как переориентировать производство гражданской обуви на армейский сапог, как перевести обычную швейную фабрику на пошив шинелей, что должно быть в солдатском пайке и тому подобное, – он знал все нормативы…»
Поскольку Николай Дмитриевич был ценным работником, его не сразу отпустили на фронт в 1941-м. Хотя он рвался туда с первых дней фашистского вторжения, в военкомате, а затем и в добровольческом полку ему посоветовали дождаться повестки. Она пришла осенью. И вскоре начались его боевые будни.
В танковом десанте под Сталинградом
Воевать Николаю Дмитриевичу пришлось в разных «ипостасях». Он был рядовым пехотинцем, радистом, телефонистом. Довелось ему служить и в танковом десанте. Это стрелковое подразделение, которое транспортировалось на корпусах бронетехники и выполняло задачи совместно с танковой ротой. «По словам отца, чтобы держаться на броне, солдаты использовали особые приспособления, – уточняет Олег Николаевич. – Они делали из отрезков кабеля петли и цепляли за их выступы машины, чтобы не свалиться, когда она маневрировала по пересеченной местности. Так бойцы передвигались, если было относительно спокойно. Когда начиналась заваруха, они спрыгивали с техники и вступали в бой… Самое страшное пришлось пережить под Сталинградом. Подразделение действовало во внешнем кольце окружения. Навстречу рвались части Манштейна, которые пытались пробить «коридор» для своих. Интенсивность огня была настолько высокой, что однажды, когда отец попытался высунуть винтовку из-за танка, ее деревянный приклад разнесло в щепы». Здесь Казаневский-старший получил свое первое ранение, но после излечения снова вернулся в войска…
Находка в разрушенном поселке
Что же до той самой истории с романсом, то она произошла уже на исходе войны. Дело было в Польше. Там тоже шли ожесточенные бои, но в какой-то момент сопротивление немцев ослабло и они отступили. Наши войска использовали такие передышки, чтоб продвинуться как можно дальше и во время марш-броска на их пути оказался разгромленный поселок.
Людей там не было. Видимо, они уже давно покинули свои жилища. Да и домов как таковых не осталось, только руины. Здесь бойцы наткнулись на чудом уцелевший патефон. Обрадовались они тогда невероятно – будет музыка на привале! Тут же выяснилось, что у одного из солдат есть пластинка, которую он бережет всю войну. Вот только с ходу завести находку не удалось – выявилась досадная поломка пружины. Тогда за дело взялся Николай Дмитриевич, который с любыми видами техники был «на ты». Он раздобыл у водителей паяльную лампу и масло, достал немецкий трофей – маленькую ручную дрель и начал колдовать. Вскоре упрямый механизм заработал, и бойцы услышали голос всенародно любимой певицы Изабеллы Юрьевой: «Мы странно встретились и странно разойдемся…» Это была запись знаменитого романса «Караван».
Мелодия из мирного времени
Позже отец нашего рассказчика так описывал свои впечатления о том музыкальном привале:* «Что-то в этом романсе задело наши сердца. Вспомнились довоенные годы. То как в парках по вечерам звучала эта песня. Кому-то повезло побывать на концерте Изабеллы Юрьевой. Кто-то слышал ее по радио… Солдаты стояли молча с просветлевшими лицами. У каждого были свои воспоминания (…) А звучавшая рефреном фраза «И вдаль бредет усталый караван» напоминала всем нам, что после короткого отдыха и наш усталый караван пойдет вперед…»
Позже им попадались брошенные немцами пластинки с записями зарубежных звезд. Однако мелодия, нежданно вернувшая их на несколько минут в мирную жизнь, оставалась любимой. Для Николая Дмитриевича эта история прервалась после одного из боев. Тогда его истекающего кровью переправили в медсанбат. В этот раз ранение оказалось тяжелым, но чуть пойдя на поправку, он тут же нашел занятие. Приспособил для медицинских целей оставленную немцами аппаратуру; наладил трофейную дизельную электростанцию, что позволяло оперировать при освещении без сетевого питания. И потом до самого выздоровления ремонтировал хирургические зажимы, затачивал скальпели…
«Караван» 30 лет спустя
Затем Казаневский-старший вновь отправился на фронт. Победу он встретил в Потсдаме. После была служба в саперных войсках – его подразделение занималось разборкой уже не нужных укреплений. Осенью 1945-го Николай Дмитриевич вернулся в Воронеж. Он трудился в управлении промышленности и стройматериалов, немало сделал для возрождения родного города. А спустя 30 лет произошло событие, всколыхнувшее воспоминания о фронтовом привале в Польше. «У отца был знакомый – большой ценитель качественного звуковоспроизведения, – рассказывает Олег Николаевич. – В 1970-е у него имелась такая музыкальная аппаратура, которой в городе практически ни у кого не было. Как-то отец пришел к нему в гости, и приятель решил показать ему возможности своей техники. Выбрал наугад запись и зазвучал тот самый романс «Караван»…
P.S. Неизвестная награда
Недавно Олег Казаневский узнал о важном факте из биографии ныне покойного отца. А произошло это благодаря исследователю Анне Маликовой, которой уже удалось прояснить многие неизученные ранее страницы воронежской истории. «На днях Анна Аркадьевна позвонила и спросила: «Вы знаете, что Николай Дмитриевич был награжден орденом Отечественной войны I степени? У меня в руках наградной лист с описанием его подвига», – рассказал Олег Казаневский. – Для меня это стало новостью, а потом нашелся и сам орден. Коробочка с ним лежала в кармане пиджака, на котором отец носил медали. Он ушел из жизни в 1987-м. В последние годы перенес несколько инфарктов. Видимо, орден он получил уже когда сильно болел…»
В наградном листе Николая Дмитриевича сказано: «При прорыве вражеской обороны (…) он обеспечивал командование бесперебойной радиосвязью, чем способствовал продвижению полка вперед. При взятии Житомира он обеспечивал бесперебойную связь со штабом дивизии».
*В семье Казаневских хранятся рукописи с воспоминаниями Николая Дмитриевича о своих однополчанах и о том, что ему довелось пережить на войне.
Среди фронтовых товарищей Николая Казаневского был еще совсем молодой парень из глубинки, который ни дня не сидел за ученической партой. Узнав об этом, Николай Дмитриевич решил заинтересовать его учебой и так преуспел, что после войны юноша окончил школу рабочей молодежи, затем техникум, московский вуз и плотно занялся наукой. В 1970-е он написал старшему другу, что стал профессором математики в МГУ.
Николаю Казаневскому довелось служить в 1-м гвардейском мехкорпусе под руководством Ивана Руссиянова. В 1980 году, когда командир отмечал юбилей, Николай Дмитриевич сделал ему необычный подарок – вазу, изготовленную по индивидуальному заказу на рамонской фабрике керамических изделий. Ее украшал оригинальный декор в виде двух перекрещенных винтовок, напоминающий о том, что Рамонь – родина создателя трехлинейки Сергея Мосина.
Фотографии Александра Томилина и из семейного архива Олега Казаневского.
