Лошадиные силы, городские руины и хрупкая женщина
Ветврач Александр Журавец отправился воевать уже на второй день Великой Отечественной. Он служил в артиллерии, участвовал в крупнейших стратегических операциях, дошел с боями до Праги.
Немало испытаний выпало и на долю его жены Елены, которая тоже была ветеринаром. В условиях военного времени она решала задачу снабжения фронта лошадьми («конская сила» активно использовалась в артиллерии и в других родах войск). «Кроме того, мама являлась депутатом Горсовета, – рассказывает Эмма Александровна, – на ее плечах были различные организационные вопросы…» Семья покинула Воронеж, когда уже повсюду рвались снаряды. Одним из самых ярких воспоминаний маленькой Эммы стал свист падающих бомб.
Потом были долгие месяцы в Аннинском районе, где Елена Гавриловна трудилась в местном ветпункте. А сразу же после освобождения Воронежа, ее вызвали в город срочной телеграммой. Надо было налаживать ветслужбу, чтобы поднимать животноводство в крае. Тогда хрупкая женщина нашла полуразрушенный дом в районе Петровского сквера и своими силами превратила его в лечебницу. Она иронично называла ее «кильдим», но именно с этого скромного объекта началось возрождение воронежской ветеринарии.
Тревожные будни на реке Прут
В 1945-м в жизни наших героев произошли большие перемены. Елена Гавриловна с дочкой перебрались на место службы майора Журавца – в Черновцы. У этого города на реке Прут – бурная история. Он входил во владения Австро-Венгрии, был под властью румын, затем стал частью СССР, однако в 1941-м вновь был занят румынскими войсками, союзными Гитлеру. В 1944-м населенным пунктом овладела Красная Армия, и впоследствии он был включен в состав Украинской ССР. Часть горожан восприняла этот факт с открытой враждебностью. «Нам довелось жить на квартире у пожилой австрийки, – рассказывает Эмма Александровна, – она смотрела на нас взглядом, полным ненависти, и то и дело повторяла weg (прочь). Вот так я начала учить немецкий язык…»
Но настоящая опасность исходила не от рядовых обывателей, а от последователей Степана Бандеры, затаившихся в лесах. «Во время своих вылазок они совершали изощренные убийства, – говорит наша собеседница, – выкалывали глаза, отрубали руки, ноги, а одному красноармейцу вырезали на спине звезду…»
«Лаборатория» в чемодане
В Воронеж семья смогла вернуться только после демобилизации майора Журавца. В родном городе его пригласили работать в партийный аппарат. «Отец был референтом председателя облисполкома, – рассказывает Эмма Александровна, – нагрузка была громадная, домой он приходил глубокой ночью… Потом ему сказали: ты нужен как специалист в области ветеринарии и назначали главврачом в областном управлении сельского хозяйства. Тогда отец и вовсе стал пропадать на службе. Я запомнила его в походном брезентовом плаще с чемоданом в руке. В этом черном чемодане с синим крестом у него была целая «ветеринарная лаборатория»: вакцины, сыворотки, лекарства, скальпели, бинты… С этим «арсеналом» он скитался по районам. Где-то вспышка сибирской язвы – отец отправляется в путь; подозрение на чуму – тут же выезжает на место… Даже в старости он постоянно держал связь с коллегами, консультировал молодых врачей».
«Восточнее Будапешта… Жил 18 часов»
Знаменитый чемодан с синим крестом хранится в семье по сию пору. Как и фронтовой блокнот Александра Журавца, который он вел с 1942 года. Хозяин этого «окопного дневника» прошел жестокие испытания, но на страницах потертой книжицы – ни намека на страх или ненависть. Там тексты любимых песен, философские афоризмы, стихи. И только одна заметка выбивается из этого ряда своим скорбным содержанием: «30 ноября 1944 года погиб в Венгрии брат Георгий. Восточнее Будапешта. 100 километров. Ранен в голову, грудь и ногу, дважды в руку. Жил 18 часов».
Рядовой Георгий Журавец воевал в танковых войсках. Ранения несовместимые с жизнью он получил, выполняя боевое задание. Бесстрашный солдат продолжал сражаться, пока не потерял сознание. Так он и остался навечно на своей позиции – погиб, но не отдал ее врагу…
«Я вспомнил, как ты посылал нам с фронта открытки…»
Всю Великую Отечественную прошел и младший брат Александра Ивановича – Борис. Он воевал в пехоте, Победу встретил в Берлине, но на этом его армейские будни не закончились. Старший сержант Журавец продолжал нести службу в Германии, а затем – в Литве, где в середине 1940-х была крайне напряженная обстановка.
После демобилизации Борис Иванович трудился водителем скорой помощи и посвятил этой работе многие десятилетия. Даже будучи в преклонном возрасте, он продолжал оставаться незаменимым шофером.
Родные Бориса Ивановича бережно хранят его фотоархив, солидное место в котором занимают военные снимки. На фронтовых карточках Борис Журавец на Кавказе, в Польше, в Германии… Они рассказывают о долгом боевом пути пехотинца, не менее красноречиво, чем его многочисленные награды.
Интересны не только изображения, но и слова, адресованные близким. На одном из снимков, отправленных отцу – ветерану Первой Мировой Борис написал: «Я вспомнил, как ты посылал нам с фронта открытки и фотографии. Тогда мы были очень маленькими…»
На фото - Александр Журавец в годы Великой Отечественной; Борис Журавец, снимок военного времени для фронтовой стенгазеты; Борис Журавец (первый слева) с сослуживцами; Борис Иванович в послевоенной Германии; он же с трофейным мотоциклом; страница из фронтового блокнота Александра Журавца; извещение о гибели Георгия Журавца; Александр Иванович в зрелые годы. Фотографии из архива семьи Журавец.
Начало этой истории - в материале «В огне Двух мировых войн, или Фронт семьи Журавец».
